Александр Моисеевич Шкроб
(1936— 28 сентября 2007)

Александр Моисеевич Шкроб — учёный-биохимик, создатель научно-просветительской интернет-библиотеки «Vivos voco!». Кандидат химических наук, ведущий научный сотрудник Института биомедицинской химии им. В.Н. Ореховича РАМН, работал в Лаборатории молекулярно-графического конструирования лекарств. Автор публикаций по использованию Интернета в образовании.

Александр Моисеевич Шкроб до своей трагической гибели несколько раз вел (с перерывами) спецкурсы в 11-х биоклассах под разными названиями – «Биофизика клетки», «Биофизика мембран» и др. Но главная роль его в жизни биологического отделения состояла в другом. Он был одним из активных участников зимних школ в Пущино и, думаю, многим запомнились его блестящие лекции и беседы с ним. Одна из серий таких лекций легла в основу замечательной публикации – «Двенадцать микробесед о лекарствах». В этой публикации видно замечательное и очень редкое качество А.М. – сочетание таланта популяризатора и по-настоящему глубокого знания предмета. В том, что касается молекул, химических свойств, биохимических процессов, в беседе с А.М. легко было попасть впросак. Оказывалось нередко, что наши расхожие представления ничего общего не имеют с реальностью! Так что для учеников это действительно была «наука из первых рук», причем в прекрасном исполнении.

Александр Моисеевич был завсегдатаем компьютерного класса. И учил гимназистов оцифровывать книги – многие вспоминают и сам процесс, и содержание этих книг. Хотя эту сторону его работы в гимназии я совсем не знаю, кажется, Шкроб объяснял детям, зачем нужно оцифровывать эти книги. Можно только позавидовать нерукотворному памятнику, который он себе создал!

Я очень сомневаюсь, что взгляды Александра Моисеевича «могут считаться коммунистическими в том смысле, какой вкладывали в это слово Карл Маркс или Че Гевара». Тем более он не был коммунистом – ни формально, ни, как мне кажется, по «политическому спектру». А вот многие коммунистические идеи он, несомненно, разделял – как и большинство нормальных порядочных людей. Хотя суждения его о политике и связанных с нею темах были резки, оригинальны и, по-моему, не всегда справедливы. Но, как это ни странно, в ходе споров с А.М. на эти темы никогда не возникало конфликтов, желания «поругаться». По-человечески Александр Моисеевич был чрезвычайно симпатичен – во всяком случае, мне.

Дочка А.М., Маша Шкроб, окончила математический класс гимназии в 2000 г. Вместе с Аэлитой Чумаковой она напросилась в 11 классе на биологическую лабораторную практику, и я устроил ее к В.В. Чубу. Легко поступив на биофак (маткаласс дает большую фору в этом деле!) и с блеском закончив его, Маша пришла работать, конечно же, в лабораторию к Сереже Лукьянову…

С. Глаголев

***

Из статьи Ильи Смирнова

Александр Моисеевич Шкроб зовет живых

28 сентября ушёл из жизни Александр Моисеевич Шкроб, создатель замечательного просветительского проекта «VIVOS VOCO!», во многом служившего образцом для «Скепсиса».

По специальности химик, ведущий научный сотрудник лаборатории молекулярно-графического конструирования лекарств Института биомедицинской химии РАМН. Коллеги говорят, он был замечательным химиком. Но я скажу о той стороне его деятельности, которая хорошо просматривается с моей гуманитарной колокольни. Её можно определить таким архаичным словом – скоро к нему будут приписывать в скобочках «уст», устаревшее – просветитель. В 18 веке был просветитель Новиков, который понял значение типографий, библиотек и книжных магазинов для России. В конце 20-го – просветитель Шкроб, который понял значение Интернета. Что мировая паутина может не только собирать мусор, но сохранять и формировать культуру. Как он сам это формулировал: «Человечество выделилось из животного мира благодаря передаче накопленного опыта между поколениями и в пределах поколения. Приобретение этого опыта — социальную адаптацию — называют обучением, образованием, воспитанием — все эти термины отражают лишь аспекты единого, того, что в русском языке зовут просвещением… Гибель системы распространения научных знаний заставила заняться не вполне естественным для одиночки делом — сетевой публикацией… Всю свою жизнь я приобретал знания и мировоззрение из книг, авторов которых почитал как своих учителей и наставников. И вот судьба предоставила мне редкую возможность не только в какой-то мере отдать долг этим людям, но и передать дальше зажженный ими огонь». Девиз своего безнадёжного предприятия позаимствовал у Герцена: «Зову живых!», а эмблемой сделал «Рабочего и колхозницу» Мухиной. Символы свободной мысли и честного труда. Идеального читателя он представлял себе «мальчиком из учительской семьи в одном из приволжских городов» . Объяснять, что такое VIVOS VOCO — не самый рациональный способ знакомить с работой Шкроба, проще самому зайти по этому электронному адресу, посмотреть, какие есть разделы, почитать. Лично я в работе над историческими рецензиями для «Поверх барьеров» постоянно обращаюсь к этой библиотеке. Самое удивительное — и самое печальное с точки зрения перспектив VIVOS VOCO после Шкроба – то, что один человек справлялся с отбором материалов по самым разным отраслям знания. Он ведь не был историком, но умение отличить подлинную историографию от замаскированной под науку белиберды выработал практически безукоризненное.

Представляя высокую академическую культуру, он в ней не замыкался. Знаете, как бывает: я тут общаюсь с Шекспиром и Аристотелем, отвлекаться на то, что копошится вокруг, мне недосуг. Нет, у Александра Моисеевича была четкая общественная позиция. Чтобы далеко не ходить за примерами – история с петербургским Домом ветеранов сцены. Один из первых, кто поддержал ветеранов и Вашу коллегу Марину Дмитревскую в этом конфликте, был Шкроб. Хотя, казалось бы, что ему Гекуба? Делегаты съезда СТД коллективно изобразили роль Молчалина. А химик Шкроб не мог молчать. Таким же бескомпромиссным было его отношение к так называемым «образовательным реформам», для него это не «ошибки» или «заблуждения», а сознательная, продуманная программа анти-просвещения и социального апартеида. Сталкиваясь с носителями этой идеологии, он прямо говорил, что о них думает. А потом публиковал репортажи с закрытых мероприятий, где «реформаторы» тоже особенно не стеснялись, высказывались откровеннее, чем в Думе или на экране телевизора . Понятно, как к нему относился наш замечательный «бомонд». Те, кого он называл «кучкой геростратов». С учетом этого отношения, с учетом его характера волей-неволей начинаешь относиться всерьез к криминальным версиям его смерти, появившимся в Сети 3 октября.

При этом в VIVOS VOCO свободно размещались сочинения его прямых политических противников. Редакторский комментарий: «отбирая материалы, мы руководствовались только их научной, исторической и нравственной значимостью. Мы полагаем, что плоды человеческого гения имеют свойство приносить пользу независимо от личности их творца, и потому старались избежать ошибок прошлого, когда судьба научных и биографических публикаций зависела от политических или иных взглядов автора» .

Пенсионер по паспортному возрасту, в последние годы тяжело болевший, Александр Моисеевич был очень молодым человеком. Компьютерными технологиями он владел лучше, чем все модненькие «сетевые литераторы», которых мне приходилось встречать. При этом ещё умел разъяснить смысл и применение этих новых технологий самыми простыми словами. Возьмите любую его статью об Интернете – сами убедитесь, каким прекрасным живым языком они написаны. Независимость и резкость суждений тоже считаются признаками молодости. И здесь Шкроб показывает пример тем 17-летним, которые ходят строем по команде из телевизора: какие фильмы смотреть, какими артистами восхищаться.

Мы с ним часто спорили из-за оценок каких-то личностей, произведений или из-за политики, но при этом он был одним из тех немногих, по пальцам одной руки можно пересчитать, людей, за кого я мог бы проголосовать на каких-нибудь выборах. Потому что уверен: на любой должности он не стал бы брать взяток. Но Шкроба почему-то не выдвигали. А сейчас вопрос и вовсе отпал.

И последнее. Он был весьма далек от официального партийного коммунизма, и прежнего, и тем более нынешнего , но взгляды его, конечно, могут считаться коммунистическими в том смысле, какой вкладывали в это слово Карл Маркс или Че Гевара. И когда он слышал расхожую сентенцию, что коммунизм и фашизм – это, дескать, одно и то же, он возмущался. Опровергал теоретически – в статьях. Но самое убедительное опровержение – экспериментальное. Строгое, как в химии. Этот эксперимент – жизнь самого Шкроба. Запишем в лабораторный журнал результат. Можно быть коммунистом и при этом порядочным человеком, посвятившим всю свою жизнь пользе других людей. А фашистов таких почему-то не бывает. Нет, господа историки, коммунизм и фашизм — не одно и то же. Химик Шкроб это доказал.